«Я люблю людей Европы»: вот почему Джей Ди Вэнс теперь вмешивается в нашу миграционную политику

Когда я недавно брал интервью у Дж. Д. Вэнса , он придерживался более примирительного тона в отношении Европы, чем тот, который континент видел в последнее время. «Я люблю народ Европы», — сказал вице-президент США. Тем не менее, он продолжал критиковать глав европейских государств и правительств, жалуясь на то, что они слишком мало инвестировали в национальную оборону. Это обвинение, вероятно, хорошо известно, поскольку оно выдвигалось администрациями демократов и республиканцев, по крайней мере, со времен президентства Джорджа Буша-младшего.

Однако вторая жалоба Вэнса, скорее всего, будет воспринята как новая и тревожная в большинстве европейских столиц: она касается иммиграционной политики и отказа центристских партий Европы удовлетворить требования людей о сокращении иммиграции. «Весь демократический проект Запада рушится, — сказал Вэнс, — когда люди постоянно требуют уменьшения иммиграции, а их лидеры вознаграждают их увеличением иммиграции».

Почему вице-президент США должен беспокоиться о проблеме европейской миграции, которая является внутренним делом, решаемым Европейским Союзом и его государствами-членами? Отвечая на этот вопрос, следует различать три измерения.

В 2015 году я часто слышал, как беженцы задавали вопрос: «Где мы можем получить лучшую социальную помощь?»

Первое измерение очевидно: связи с общественностью. Конечно, европейскую иммиграционную политику нельзя просто так отвергнуть как проект элитарного патернализма, но это обвинение не совсем беспочвенно. Когда в 2015 году я готовил для Wall Street Journal ( WSJ ) репортаж о волне миграции из Лондона , я заметил разительное несоответствие между оптимистичной риторикой европейских элит и реальностью, которая вскоре опровергла это.

Я присоединился к потоку мигрантов, направлявшихся из Турции через греческие острова и Балканы к конечному пункту назначения. Большую часть из 1,3 миллиона новоприбывших иммигрантов составляла Германия. Как иранский мигрант, приехавший на Запад, я предполагал, что полон сочувствия к мигрантам. Это были также редакторы WSJ, которая давно выступает за открытые границы. Однако эта добрая воля не выдержала столкновения с реальностью, даже когда большинство ведущих журналистов последовали лозунгу Ангелы Меркель «Мы можем это сделать» и подвергли резкой критике скептиков.

Многие из приехавших в то время расширили определение того, кто считается беженцем. По моим наблюдениям (и как позже подтвердил Евростат), сирийцы, бежавшие от гражданской войны в своей стране, составили лишь треть. Остальные были экономическими мигрантами, но не слишком амбициозными. Было очевидно, что интеграция этих людей — в основном молодых мужчин — станет серьезной проблемой: когда я жил под прикрытием в убежище афганских контрабандистов в Стамбуле , я был свидетелем неоднократных вспышек насилия. Я часто слышал вопрос: «Где можно получить лучшую социальную помощь?»

Джей Ди Вэнс хочет популистского международного

Десять лет спустя. Решение Меркель открыть ворота Европы продолжает формировать европейские общества и их политику. Последовавшая за этим социальная дезинтеграция и постоянная нагрузка на государственные службы усилили поддержку правых партий. Даже устоявшиеся партии, особенно датские социал-демократы, сочли необходимым отреагировать на требование ужесточения пограничного режима и более жестких мер интеграции.

Вэнс рассчитывает на свою способность говорить через головы ведущих политиков Европы — напрямую с недовольной частью европейской общественности. Маневр может иметь преимущества. Несомненно, некоторые европейцы думают: «Хотел бы я, чтобы у нас здесь был Вэнс», даже если они не высказывают этого публично. Однако этот шаг может иметь и обратный эффект, поскольку многим европейцам не нравится, когда американцы читают лекции об их внутренних делах, точно так же, как американцам не нравятся европейские политики, разглагольствующие о движении «Жизни черных важны».

Второе измерение стратегии Вэнса — мечта о консервативно-популистском интернационале. То есть Вэнс и движение Трампа в целом предпочли бы иметь дело с Европой, в которой доминируют националистические и популистские консерваторы. Это уже касается ряда стран ЕС, включая Хорватию, Чешскую Республику, Финляндию, Венгрию, Италию, Нидерланды и Словакию, и это лишь некоторые из них. Возможно, происходит широкий межпоколенческий сдвиг вправо, и трамписты не прочь подстегнуть этот исторический дух.

Здесь преимущество также очевидно. Партии любят помогать своим друзьям за пределами национальных границ (именно поэтому активисты британской Лейбористской партии в прошлом году агитировали за Камалу Харрис, но это не принесло ей особой пользы на выборах). Трамписты предпочли бы вести переговоры с Европой, которая говорит на их политическом языке и смотрит на мир через схожую призму: с Европой, которая ставит национальные интересы и идентичность выше транснациональных идеалов.

«Я не думаю, что более независимая Европа плоха для Соединенных Штатов».

Нельзя не отметить и недостатки этого подхода. Европа, которая становится все более националистической, все меньше желает принимать американское лидерство, будь то ориентированное на Трампа или либерально-интернационалистское. Например, националистические партии в Центральной и Восточной Европе часто утверждают, что континенту следует сохранять своего рода равноудаленность от Вашингтона и Пекина на фоне растущего соперничества между двумя сверхдержавами. Разве администрация Трампа не предпочла бы, чтобы Европа поддерживала Америку, например, в вопросе Тайваня?

Справедливости ради следует отметить, что Вэнс был в этом вопросе весьма последователен. Он сказал мне: «Я не думаю, что более независимая Европа плоха для Соединенных Штатов — она хороша для Соединенных Штатов. Когда я оглядываюсь на историю, я думаю, что британцы и французы были, безусловно, правы в своих разногласиях с Эйзенхауэром относительно Суэцкого канала». Он назвал уверенную и независимую позицию Шарля де Голля по отношению к Вашингтону образцом для XXI века и предположил, что война в Ираке могла бы и не произойти, если бы больше лидеров ЕС выступили против жесткой линии Джорджа Буша-младшего.

Дж. Д. Вэнс действительно верит в свою критику неолиберализма

Это подводит нас к третьему измерению его европейской стратегии: подлинной убежденности. Мировоззрение Вэнса во многом сформировалось под влиянием того, как его родные Аппалачи пострадали от неолиберальной модели. Как он сказал мне в предыдущем интервью, до того, как Трамп выбрал его своим кандидатом, он рассматривает свободное перемещение работников как важнейший элемент неолиберального порядка, позволяющий компаниям импортировать резервную армию неквалифицированных рабочих, готовых работать за меньшую плату. Это подрывает заработную плату и переговорные позиции местных работников.

Он опасается, что такая массовая миграция превратит западные демократии в общества, мало чем отличающиеся от обществ в Персидском заливе, с узкой элитой, правящей крепостными.

Хотя прогрессисты и рабочее движение были готовы противостоять свободному перемещению товаров — другому ключевому элементу неолиберальной идеологии — они не осмелились затронуть миграцию. По мнению Вэнса, это дает возможность правым привлечь на свою сторону избирателей из рабочего класса , которые когда-то голосовали за традиционные левые партии. Эта перестройка уже зашла далеко в Соединенных Штатах и ​​все больше определяет ситуацию в Европе. Таким образом, своими резкими заявлениями Вэнс обращается к будущим лидерам континента, а не к нынешним правителям.